— Ракеты пошли, подлетное время один — сорок.
— Включай.
Авигдор включил лазерный целеуказатель, направил его на ближайшую радарную установку комплекса С300 — полуприцеп с большой, поднимающейся вверх антенной, прицепленный к четырехосному русскому тягачу, антенна загоризонтного видения, делающая этот комплекс особенно опасным. Лазерный луч не указывал конкретную цель, он давал возможность уже летящим ракетами сориентироваться над целью и подтверждал, что это и есть та цель, которую необходимо уничтожить. Сами цели распределяли между собой ракеты, имеющие блоки самонаведения — каждая ракета автоматически распознавала цель по силуэту и по другим признакам (большая масса железа, инфракрасное излучение от двигателя). Ракета атаковала почти вертикально, попадая в верхнюю проекцию цели, уцелеть тому же танку было почти невозможно.
— Они что-то заметили!
Первые несколько секунд все было нормально — потом они увидели кричащих солдат и разворачивающуюся в их сторону русскую боевую машину пехоты.
— Минута двадцать пять!
— Огонь! Надо выиграть эту минуту!
Снайпер, у которого была Барретт М25, одна из двух в группе, которую они взяли вместо гранатомета — выстрелил. Песчано-желтая БМП какое-то время еще катилась по инерции, но потом остановилась, из нее начали выпрыгивать солдаты. Израильтяне открыли огонь короткими очередями, надеясь, что использование глушителей позволит им отыграть еще хоть полминуты.
Еще одна машина, китайский гусеничный БТР с пулеметчиком с ДШК, стоящим почти открыто рванулся вперед, первый выстрел с искрами отрикошетил от брони, что было удивительно, второй — попал в цель. Теперь уже все иранские солдаты поняли, что происходит, они разбегались, залегали, открывал огонь во все стороны, в том числе и в небо. Оживились, разворачивая башни, грозные советские Шилки.
— Сорок!
Над позициями иранцев взлетела ракета, она была направлена в их сторону и показывала, что иранцы обнаружили направление атаки. Израильский снайпер, на которого сейчас возлагалась задача борьбы с бронетехникой, подбил одну из Шилок, благо у них была тонкая броня и перезарядил винтовку.
— Тридцать!
— Держи прицеливание!
Одна из Шилок начала выкатываться вперед, огонь становился все более сосредоточенным.
— Двадцать!
Шилка остановилась, подбитая двадцатипятимиллиметровым снарядом — и в этот момент другая Шилка открыла огонь. Она била неточно, потому что иранский расчет не рискнул занять выигрышную позицию, выйти на прямую наводку — но все равно, это было жутко. Поток огня — красные, пульсирующие силовые трассы прошли совсем рядом с тем местом, где залегли израильтяне, они прошли на уровне человеческого роста и каждая секунда под огнем Шилки была как вечность.
— Десять!
На одном из грузовиков сбросили тент — и под ним оказалась русская тридцатимиллиметровая пушка 2А42, которую иранцы переделали в нечто среднее между зенитной установкой и тяжелым пулеметом. Прежде чем кто-то успел среагировать — она ударила прямо по израильским позициям.
Где-то в небе долетевшие наконец ракеты перешли на заключительный отрезок траектории — включив сенсоры опознания, они рухнули вертикально вниз. Первым столб разрыва вспух там, где стояла огневая установка с ракетами С300 дальнего действия, затем начало взрываться все и практически одновременно. Рванул Т72, его башня подпрыгнула, подпираемая рвущимся из корпуса танка пламенем, и обрушилась на позиции иранских пехотинцев. По фронту — воцарился настоящий ад…
У израильтян было трое погибших и пятеро раненых, основной удар пришелся в самые последние минуты, когда иранцы сумели застать их врасплох и ударить из 2А42. Но останавливаться было нельзя. И тела погибших — тоже было не вынести, оставалось только пометить их маячками и надеяться, что сюда еще удастся вернуться…
Десантная группа
Объект Имам Али
Район Тебриза
— Держитесь!
— Полмагазина осталось!
— Возьми!
— Они слева! Слева!
Скоростная машина выскочила откуда-то слева, окатила из роем снарядов, целясь по племени подбитого и догорающего на склоне вертолета — и быстро исчезла во тьме, не дожидаясь ответного огня. Еще две такие же, не считая мотоциклов и обычных внедорожников — догорали перед позициями израильтян. Наученные горьким опытом иранцы близко не подходили, действовали наскоками, сжимали кольцо.
— Лех мертв! Мертв!
— Держитесь! Защищайте позицию!
В следующее мгновение произошло что-то необычное. Казалось, что дрогнула земля — так наверное бывает при землетрясении, хотя ни один из израильтян, занявших оборону на холме, не попадал под землетрясение — но оно наверное и должно было таким быть, глубокий, ровный гул и дрожащая под ногами земля. А потом — они увидели встающее над горизонтом пламя и протуберанцы новых разрывов. Разрывы приближались.
— Всем залечь! Ложись!!!
Следующая бомба весом в тысячу фунтов рванула совсем рядом…
Группа Шаетет-13
Территория атомной станции
— Сколько еще?
— Минут десять! Не больше! Последний заряд!
Снайпер ничего не ответил — он лежал на крыше какого-то строения, а перед ним, в трех сотнях метров горел неизвестно откуда взявшийся здесь тяжелый пикап Форд со спаренным ДШК в кузове. Иранские гвардейцы не осмеливались приближаться и снайпера, который у них был в самом начале — уже не было…
Десять минут. Это как быстро досчитать до шестисот. Вот только считать, находясь в теплом кресле, и считать под обстрелом — совсем по-разному получается.
Иранцы наконец поняли, что нужно делать — одна за другой на дорогу плюхнулись круглые, большие, похожие на противотанковые мины дымовые шашки, они извергали белый, плотный, застилающий дорогу дым. Идиоты, они думают что у него прибор ночного видения.
Впереди, на позициях иранцев раздался утробный, дикий, почти звериный вой — на Востоке таким образом пытались психологически сломить противника перед атакой.
Снайпер подождал, пока первые бросятся вперед по застеленной дымом дороге — и только когда ему навстречу бежало уже человек двадцать, стреляя в его сторону — он начал стрелять. Тепловизор легко видел сквозь дым — и бегущие, не пытающиеся никак прикрыться иранцы были самой легкой целью, которую он когда-либо поражал.
Первым он убил гранатометчика, вторым — пулеметчика, пулеметчик упал так неудачно, что сбил с ног еще двоих. Толпа иранцев смешалась — они понимали, что все идет не так, но на дорогу выбегали все новые и новые люди, с криками Аллах Акбар они рвались вперед, чтобы проникнуть на станцию. Снайперу удалось одной пулей подстрелить двоих — пятидесятый калибр пробивал человека насквозь, потом ему удалось это сделать еще раз. Потом ему удалось подстрелить какого-то урода со странным оружием — и на том месте, где он только что бы полыхнуло пламя, сжигая бегущих в него людей.
Он сменил магазин, начал стрелять снова — но иранцы не отступали, они бежали вперед, и падали, соскальзывали в смерть сами не понимая что с ними произошло — но на место одного вставал другой, а потом и третий. Снайпер понял, что началось общее наступление и иранцы делают то же самое, что делали во время войны с Ираком — применяют тактику людских волн, когда живые идут по мертвым и нет этому конца. Будь у него СВД — он бы развлекся — но у него была М107, два или три патрона в магазине и еще один полный. Пистолет с глушителем. И все, больше не было ничего.
— Я семнадцатый, массированная атака, повторяю — массированная атака. Держать линию не могу, отступаю на вторую позицию Видимость ноль.
— Две минуты! Всем — две минуты и отход!
Снайпер пополз назад, чувствуя что иранцы подобрались совсем близко, на ремне он тащил за собой винтовку — еще пригодится, оружие всегда пригодится, пусть к нему есть только один патрон. Ах да, забыл…
Выворачивающий душу визг стальных роликов ударил по ушам — это взорвались две трофейные мины МОН-50, выставленные снайпером для прикрытия позиции. Мины он нашел в схроне на территории и носил с собой. Теперь они пригодились, как никогда раньше — нет ничего лучше против наступающей, фанатичной, не чувствующей страха толпы, чем пара мин направленного действия.
Пуля ударила снайпера, когда он уже был у пулеметной позиции — но он устоял на ногах. Спрятался от пуль, вколол себе стимулятор, затянул жгут, встроенный прямо в форму — сунул руку в карман, нащупал петлю, потянул и все. Несколько минут — в течение которых решится будут они жить или нет…
Лезть на верхотуру не было никаких сил, он держал себя только усилием воли, обхватив свою винтовку и держась за нее. Нога не болела — но в ноге чувствовалась какая-то зловещая пульсация и в голове тоже. Перевязать…
